Помнить — значит смотреть вперед. Часть 2. Быль превращенная в пыль

22 июня 1941 года утреннее небо над Бобруйском разорвали звуки немецких бомбардировщиков. Мирно спавший город еще не знал, с какими бедами и страданиями предстоит столкнуться его жителям. Ранний крик петухов перекрыли раскаты взрывов – бомбили аэродром.

А уже 27 июня передовые отряды немецкой 3-й танковой дивизии заняли западную часть Бобруйска. При появлении танков противника все три моста через Березину в районе Бобруйска были взорваны. Наши войска отступили.

Двадцать восьмого июня 1941 года город был полностью захвачен немецко-фашистскими войсками. И  лишь небольшое число жителей, в том числе и евреев, успело эвакуироваться.

Трагическая судьба постигла горожан. С самого начала оккупации немцы начали дискриминировать евреев. Они не только соблюдали комендантский час, но и не имели права находиться за пределами своего места жительства и носили шестигранные желтые нашивки.

В июле 1941-го гитлеровцами был организован юденрат (в годы Второй мировой войны административный орган еврейского самоуправления, который по инициативе германских оккупационных властей в принудительном порядке учреждался в каждом гетто для обеспечения исполнения нацистских приказов, касавшихся евреев) для отчуждения евреев от всего населения.[ 9, с 32];

1 августа 1941 года появилось объявление об обязательном переселении евреев в гетто. Часть местного населения сразу начала расхищение оставшегося бесхозным еврейского имущества. Некоторые евреи пытались скрыться, поэтому процесс полного переселения занял более 10 дней.

Гетто было создано в границах улиц Новошоссейной, Затуренского и Боброва. Бобруйское гетто было «закрытого типа», то есть оно было огорожено, охранялось и выход из него воспрещался. Евреи селили по 10-16 человек в одной комнате. Им было запрещено топить печи и готовить себе еду.

«…Бобруйское гетто было относительно небольшим, оно разместилось за нынешним «Красным пищевиком». Сегодня там обычный жилой сектор. Тогда же территорию для «ненужных людей» оградили высоким забором с колючей проволокой. Хватали прямо на улицах и – прямиком туда. Жили кто в домах, кто под открытым небом. В тонких летних платьицах и рубашках, полуголые и босые. Первое время их даже кормили. Ну, как кормили – не давали умереть с голоду: три картошки и сто граммов хлеба на человека – вот и весь дневной рацион узника. В октябре и без того скудное меню урезали вдвое…»

Голод. Он мучил сильнее страха. К страху привыкали, и он притуплялся, но к голоду привыкнуть было нельзя, есть хотелось даже во сне. Узники были обречены на полуголодное существование. Их заставляли работать без оплаты или выдавали паек в два раза меньше самых низких норм, полагавшихся за принудительный труд.

Чтобы выжить, варили крапиву, траву, когда перепадали картофельные очистки («лупины» — бел. яз.) считалось большой удачей. Сначала оккупации евреям разрешали в течение нескольких часов делать покупки на базаре, но за исключением масла, мяса, яиц и молока. Потом категорически запретили общение с крестьянами.

 Несмотря на это, местные жители помогали тем, кто оказался в гетто. В первую очередь помогали «своим» евреям – родственникам (тем, кто состоял в браке с белорусами или русскими), бывшим односельчанам, соседям, друзьям, сослуживцам. Остальным приходилось рассчитывать на обмен, который тоже был небезопасным. Доставить продукты на территорию гетто было трудно. Возле пропускных пунктов полицейские посты подвергали тщательному обыску. В ряде мест муку и крупу насыпали в мешки и перебрасывали через ограждение, в других гетто плотники, возвращаясь после работы, несли топоры, воткнутые в полые колоды, внутрь которых прятали масло и жир. Иногда крестьянки надевали на рукава шестиконечные звезды, обязательные для евреев, и проносили в гетто продукты.

За такие «преступления» виновных избивали, а в других случаях они могли поплатиться жизнью. Марию Пекарскую из Пинска несколько раз забирали в полицию, допрашивали и угрожали расстрелом за то, что она бросала через проволоку гетто съестное. В сентябре 1942 г. в жандармерию Пинска поступил рапорт о задержании возле городской верфи Иоселе Грабовецкого, провозившего 64 кг муки и 16 кг зерна, спрятанные в повозке с сеном. До смерти избивали за щепотку соли, найденный кусок мыла. В Толочине на воротах крахмального завода повесили подростка, укравшего банку консервов. Леонид Смиловицкид.  Катастрофа евреев в Белоруссии 1941-1944 гг.

Несмотря на эти преступления, сломить дух сопротивления гитлеровцам не удалось. На территории гетто действовали подпольные антифашистские группы, в сентябре 1941 года нескольких евреев-подпольщиков оккупанты расстреляли.

Анастасия  АРТЕМОВА,

Анна  АРТЕМОВА

Высказываем благодарность Алле Федоровне Леончик, педагогу ГУО «СШ №19», куратора проекта, предоставившую материал для опубликования на сайте.

Фото из открытых интернет-источников

Продолжение следует